Трусики

В доме было темно, только за печкой у Кости горел ночник, слабо освещая половину комнаты. Я потихоньку подмылась в тазике и легла на диван к "Няшке под одеяло, прижавшись к ней всем телом. Моя любовница уже не плакала но и не спала, лежала в темноте и сопела носом.. – Таня..., Танечка милая, ну прости меня родная....

Вовка держал ее за зад, а она красила потолок. На этот раз у нее возникли проблемы с собачкой, здоровенной малопородной овчаркой. Собака была молодой, невоспитанной и глупой. Кажется, она приболела. — Я пойду с тобой! – вдруг заявила Джина. – Если собака заболела, я ее вылечу! — Джиночка! – взмолился Макаров.

Работа была не пыльной. Я делала сметы, составляла счета и передо мной постепенно вырисовывалась вся финансовая структура всей фирмы, ну а финансовое положение дел своего отдела я знала назубок. Я даже не заметила того самого момента, когда переступила черту.

– – – Скажи мне сейчас, пока я окончательно в тебя не втюрилась... – Я может себе тогда другую девочку найду, которая не будет мною брезговать... Нарочно сказала я "Няшке" смотря в ее кукольные глазки и прижимая голову этой милой девочки к своему животику... – Марина, Мариночка, ну как ты можешь мне такое говорить...

Я легла на спину и потянула голову Кости к себе на живот.. – Поцелуй мне животик милый... Костя послушно стал целовать мой живот.. У меня сексуальный небольшой животик, без складок и растяжек, я не рожала, детей у меня не было так как в юности неудачно сделала аборт и врачи мне сказали что я больше не смогу родить.

Изломанное тело Сэлдона в шубе лежало под скалой. Промежность была безжалостно вырвана, а полосатые штаны каторжника залиты темной кровью. — Ватсон, это моя лисья шуба, в которой я прибыл в Британию! – вскричал сэр Генри. – Эта стерва Бэрримор все-таки отнесла ее Сэлдону! — Возможно, сэр, кто-то или что-то приняло его за Вас, – пояснил Ватсон.

э-э-э-э? — Зови меня Василий Львович. — Как доехали, Василий Львович? — Так себе. Весна, а снегу навалило... Пришлось карету, в коей выехал из Петербурга, бросить, купить в деревне розвальни об одну лошадь, а в санях соломы мало, всю спину отбил и яйца растрёс.

Выдался трудный год, трудный во время брачного сезона. К несчастью, Нулина не нашла себе подходящего льва, согласившегося бы заняться с ней сексом, а те, кто повстречался на ее пути просто пасовали, наслышанные о ее буйной любовной энергии. А подступающее время нещадно мучило львицу, заставляя ее...

Она была вялая, раздражительная, и чувствовала себя, как будто она должна была что – то сделать, но сама не знала что. После нескольких минут, она перекатилась на бок. Дёрнув ухом, она встала и решила прогуляться. Отряхивая пыль с меха, она поднялась, ее гибкое тело было желтовато – коричневой точкой в обширной травянистой саванне.

Никаких вторжений от мутантов, ни откликов Муммры. Такое положение вещей сделало его очень подозрительным, а, когда он был столь подозрителен, он возбуждался. Это служило своего рода пинком, который заставлял его хотеть Гепару. "Как вахта?" – Спросила Гепара, отвечая его мыслям сзади от двери.

Впрочем, не смотря на молодость, физически тёмная уже сформировалась, налились красой упругие груди, не слишком большие, но очень симпатичные. И ножки уже не походили на тощие подростковые палки, они облачились в красивую, мускулистую оболочку. Попка Киллы также отличалась очаровательной подтянутостью.

Как выяснилось позднее, внезапный выброс нервнопаралитического газа с соседнего химического завода был результатом технологической аварии. Облако газа достигло школы, никто нечего не понял, люди потеряли сознание и упали там, где стояли или сидели... Я снял противогаз и на ходу раздеваясь пошел к душевой.

Животики у нас тоже слегка подергивались, по ним все еще пробегали мелкие судороги уходящего оргазма.. Что говорить, слетала я в "космос" со своей бывшей ученицей прилично, да и она судя по ее виду тоже. И теперь мы обе блаженно отдыхали, обжигаясь окурком сигареты, глубоко затягивались и выпуская дым из губ к потолку.

Нет все хватит а то у меня начала уже ныть писька.... – Танечка.... милая... обними меня крепко, крепко... и давай баиньки, я повернулась лицом к стенке "Няшка" обняла меня и прижалась ко мне сопя носиком. Через пару минут она уже спала, тихонько похрапывая, мурлыкая как кошечка.

Настроились конечно и потрахаться, а что за новогодние праздники и каникулы без траха? Свадьба без невесты! Тут еще удача – мои родители на три дня уезжают к папиному брату – дядя Коля пригласил на грандиозную попойку и даже охоту на кабана. Так что три дня квартира будет без родителей – супер! До...

Дело в том, что Аллочка изящная блондинка, а его секретарша жгучая брюнетка, не пухленькая, а такая плотненькая, на вид упругая и аппетитная. Заманчиво, заманчиво: Во время очередного перерыва приятель отозвал меня в сторонку: Так как, Егорыч? Меняемся? Ритка баба ух! Не пожалеешь! Я же вижу она тебе нравится, всё время на нее таращишься.

Нерону тоже хотелось есть, но он терпел, не визжал, как его сестры. И дождался. В вольер пришли двое. Огромных, до неба. Они ходили на двух лапах и странно пахли. Один пах резко и неприятно. Он схватил неподвижную суку за задние ноги и выволок ее из вольера. Затем взял мешок и грубо побросал туда сестричек.

Отец и сын верволки. Разумные волки, строением тел похожие на людей. Маленькая ванная комната. Небольшая ванна, раковина, крохотное свободное пространство. Старые, битые, желтые, мелкие квадратики кафеля, кое – как, вкривь и вкось собранные в некое подобие кафельного пола.

А вот жена его была еще та штучка, все мужики Толяну завидовали. Поля постоянно одевалась так, что собирала взгляды всей мужской половины офиса: белая блузка, пиджачок, юбочку чуть выше колена, темные колготки или чулки, каблучки. Ее длинные черные волосы дополняли ее образ до ста десяти процентов.

И все же она убедилась, что мои ласки пальцами ее груди и, особенно, сосков, оказывается, очень ей приятны. До кунилингуса, естественно дело не дошло, и Люсину расщелину и клитор я обрабатывал только пальцами, но и этого оказалось достаточно, чтобы она поняла: секс – это не только раздвинуть ноги и немного потерпеть, но и определенное удовольствие.